[irri]

Поучаствовала в лит. конкурсе.
Честно болтаюсь где-то в конце рейтинга, но мне самой нравится результат

Не сегодня


Волны. Волны моря, столько лет дававшего защиту, жизнь и процветание городу били в стены, заливали причалы, подтачивали каменные укрепления. У волн было преимущество – они были сильнее, и у них было время. А камень очень медленно, но сдавал свои позиции.
Ветер. Он пришел вместе с волнами, он завывал по улицам и переулкам, срывал с крыш солому и черепицу, сыпал песком в глаза, трепал волосы… Ветер не был зол. Он был просто равнодушен. Он хотел убрать препятствия со своего пути, и убирал их. Только каким-то чудом не превращаясь в ураган.
Земля молчала, иногда устало вздыхая под ногами, перекатывая лаву в своем тяжелом чреве. Ожидала, когда придет время выпустить ее и освободиться от тяжести, и от огня, что разрывал ее изнутри.
Людской огонь успели погасить. Весь, кроме храмового. Но вряд ли это могло сильно помочь.
Мир стоял на краю гибели…
Стоял давно – кто же не слышал воя кликуш, рассказывающих о неисчислимых бедах и о Богах, что отвернулись от людей? Кто же не говорил сам, что мир очень стар, и что пора ему перерождаться? Почему-то никто не думал, что перерождение всегда связано со смертью. Что зерно, давая росток – умирает. И что мы, все кто живет здесь и сейчас, умрем, перед тем как мир станет новым…
Рассвета не было уже третьи сутки. Но и полной темноты не было. Небо налилось мрачным багровым цветом, по которому иногда бежали проблески молний, и не ясно было день на дворе, ночь…
Люди спали вповалку прямо на земле. В домах было не опаснее, но туда давно никто не заходил. С той минуты, как небо окрасилось багрянцем все вышли на улицы и не сводили с него взгляда.
Исключением были храмы. Жрецы и жрицы стояли у алтарей, приносили жертвы и молили. Нет, не отменить конец света. Отложить его. Что для Богов – одна земная жизнь? Мелочь… Мир выходит на новый цикл не в первый раз. Не в первый раз очищается водой, огнем и ветром, чтобы потом оказаться чистым, новым и незаселенным никем, кроме Богов и духов.
Но не так! Сначала перестают рождаться дети людские, потом звериные, птичьи, рыбьи… Жизнь замирает, утихает по капле, чтобы рассвет нового мира не начался со смерти и боли.
Жрецы молили. Боги молчали. Так не должно было быть! Наши Боги – живые Боги! Они рядом, они выходят из статуй на праздниках, они дарят свое благословение… Хоть раз в жизни, хоть кто-то из них приходил к каждому человеку. Помогал, испытывал, одаривал или спрашивал за сделанное… Такого не было, чтобы Боги молчали. Все разом молчали!
Я стояла на коленях перед алтарем Великой Матери. Дарующей и отнимающей, Той, кто приводит жизнь и смерть. Той, благодаря которой в женском чреве начинает теплиться жизнь и Той, кто уводит за собой умерших.
Каменный свод ощутимо давил на плечи. Система зеркал, благодаря которой храм всегда был освещен и ярок, стала бесполезной – света масляных ламп не хватало на все закоулки.
Слова молитвы срывались с губ почти бездумно – трое суток непрерывной мольбы вымотали всех жриц практически до последнего предела, отпущенного человеческой выносливости. Великая Богиня, вот молоко, вот вино, вот зерно. Это кровь жертвенно теленка, что мы закололи в твою честь пару часов назад. Великая Богиня, ты же никогда не оставляла нас, своих жриц. Ты всегда была рядом, помогала советом и делом. Ты опекала нас, как мать опекает детей…
Великая Богиня – вот я. Мой живот только начал округляться, меньше полугода назад ты вдохнула жизнь в мое дитя, а теперь оно не увидит солнца. Почему, Богиня? Мелкие камушки на полу больно впивались в колени. Даже плотная шерсть жреческого платья не могла им помешать.
Земля в который раз тяжело вздохнула – и закачались колонны, поддерживающие свод. Упала лампа, полная масла и перебросила огонь на расшитое золотом покрывало малого алтаря.
И успокоилась. Колонны устояли, потолок не скинул на нас новых камней – так мелкую пыль. Расплескавшееся пламя погасили служки. Но это стало моим пределом. Жрицы не плачут. Им многое предписано, и многое позволено. Но жрица выше женщины – приходя в храм служить Богине пятилетняя девочка оставляет себе земных родителей, ей не запрещено встречаться с мужчинами, выходить замуж и рожать детей. Она всего лишь отрекается от слез. Богиня дарит радость и испытания. Радости слезы не пристали, а принимать испытания надо с кротостью, не оплакивая ушедшего. Видимо, я недостойна быть жрицей. Потому, что соленые дорожки текли по моим щекам не желая останавливаться, и падали горячими каплями на мои ладони.
От прикосновения к плечу я вздрогнула. Сейчас меня попросят не мешать молить Богиню и оставить храм. И я окажусь на улице, среди испуганной толпы, что следит за небом не отводя взгляда.
- Не плачь.
Этот голос не принадлежал жрицам! Я развернулась на коленях, уже не обращая внимания на камни под ними. Богиня! Она пришла! Я пала ниц перед ликом Ее и торопливо забормотала слова благодарности. Но Она снова тронула меня за плечо, вынуждая прекратить и подняться.
- Ты устала, дитя мое. Тебе нужен сон и покой.
- Великая, мир…
Она прервала меня повелительным жестом.
- Мир умирает. Его время еще не пришло, ему было отпущено еще три века. Но он умирает. Я слышу, о чем вы молите меня и всех Богов. Но я не могу ничего сделать.
- Вы – Боги. Вы можете все.
Она улыбнулась. Печально и чуть грустно. Так улыбалась она после тяжелых родов, когда уносила с собой только что рожденного младенца или его мать.
- Мы Боги. Мы можем очень многое в этом мире. Даже отсрочить его смерть. Но мы можем сделать это с небес. А мы… Мы слишком увлеклись этим миром. Его созданием, людьми, что живут в нем. Мы давно не были дома, и наше место заняли новые Боги. Они молоды, неопытны, и не привязаны к этому миру, как мы…
Она вздохнула, усталая и встревоженная, как обычная женщина, чьи дети натворили глупостей. Движение руки остановила новый подземный толчок.
- Мир для них – игрушка. Старая и изрядно потрепанная. Ее надо сломать, чтобы дать место новой. Яркой, своей. И с этим я ничего не могу сделать. Отсюда – не могу.
Я сидела оглушенная, комкала в руках подол платья. Как же так? Даже Боги не могут нас спасти. Значит, мы доживаем последние часы. Значит, у нас нет даже надежды возродиться в новом мире. Пусть другими, пусть непомнящими об этой жизни, но возродиться…
Наши Боги не отвернулись от нас. Но даже с ними у нас нет надежды.
- Не знаю, жрица, утешит ли тебя это. Но мы здесь. Мы с вами. И будем с вами до конца, и за этим концом тоже будем.
Серьезное обещание от Богини. От живой, проявленной Богини, теплая рука которой гладит мои перепутанные волосы. Мой еще не родившийся ребенок тоже хотел успокоить меня – он крутился внутри, шевелился, а я понимала, что большего ему никогда не будет позволено. Никогда. Он не успеет покинуть мое чрево. Мы умрем с ним вместе. И никогда не будем по одиночке.
- Великая, неужели нет никакого способа все изменить?
- Есть, - грустно улыбнулась она. – Ты же знаешь, что в каждом поколении рождаются наши аватары. Мужчина и женщина, свет и тьма, жизнь и смерть. Вместе они могут даже пробиться на небеса, и вернуть нам наше…
- Так почему?
Ветер голодным зверем бился в окна, трепал парадные занавеси и щедро рассыпал уличную пыль. А женщина рядом со мной улыбалась мне, как маленькой, несмышленой девочке.
- Свободная воля. Создавая этот мир мы наделили вас ею. Мы рассказали, что нравится нам, а что нет, но мы дали вам возможность выбирать. А наши аватары – они тоже люди. Один считает, что так правильно, что мир прогнил и ему надо переродиться сейчас, пока не стало еще хуже. Второй так не думает, но в одиночку ему не хватает сил. Это выбор. Выбор каждого из них. И никто из нас не праве приказать, как нужно поступить.
По крыше забарабанил дождь, сразу и резко, словно на землю вывернули ведро воды. Великая, если он всего лишь человек, если вы не вправе приказать ему, если второй аватар не в силах переубедить, то может я попробую?
Я не Богиня, я не аватар, я просто жрица. Нас таких тысячи, можно не считать. Но я – мать. Я хочу жить, я хочу увидеть своего ребенка, показать ему, как прекрасен этот мир и почему я так люблю его.
- Кто он? Где?
- Ты знаешь.
Конечно, Великая. Я вскочила на ноги, забыв попрощаться и поблагодарить. Конечно, я знала. Аватары Богов, Верховные жрецы, кто же не знает их? Яркий, светловолосый Жрец, воплощение тепла, солнца и всего, что дарит жизнь. И мрачная, черноволосая Жрица. Живое воплощение Луны, смерти, страхов. Кто из них? Кто хочет, чтобы жизнь шла дальше. А кто готов оборвать ее сейчас, ради высшего блага?
Я бежала по опустевшим улицам, и дождь мешался со слезами на моих щеках. Я оскальзывалась, разбивала руки и колени, но упрямо бежала дальше. Я знала их обоих. Я участвовала в проводимых ими церемониях. Я готовила Жрицу к мессам. Я не могла понять, к кому из них бежать.
Кого просить, о милости, как это сделать?
Ветер давно сорвал с моей головы ритуальное покрывало, под ноги кидались волны, которые уже не мог сдержать порт. Мир умирал, умирал прямо сейчас, а я все еще не сделала все, что от меня зависит!
Я вылетела на Жреческий холм в разгар ссоры.
Жрица была похожа на мокрую ворону, Жрец стоял молча, как алтарная колонна в праздник – столько бесстрастный и белый, только дергался угол рта. Мне было все равно, кто из них о чем думал. Все равно, кто чего хотел. В нашем мире много ужасного, наверное, новый мир будет лучше, чище, светлее… Но я живу здесь. И я хочу и дальше тут жить.
Я схватила чужие ладони – тонкую, с ледяными пальцами, густо унизанными кольцами и широкую, от которой так и веяло теплом. И прижала к своему животу. Туда, где билось крохотное сердце и шевелился мой ребенок.
Я стояла молча, крепко прижимая ладони к тому, кто уже пришел в мир, но не успел его увидеть.
А над моей головой медленно переставал идти дождь…

Волны. Волны моря, столько лет дававшего защиту, жизнь и процветание городу били в стены, заливали причалы, подтачивали каменные укрепления. У волн было преимущество – они были сильнее, и у них было время. А камень очень медленно, но сдавал свои позиции.
Ветер. Он пришел вместе с волнами, он завывал по улицам и переулкам, срывал с крыш солому и черепицу, сыпал песком в глаза, трепал волосы… Ветер не был зол. Он был просто равнодушен. Он хотел убрать препятствия со своего пути, и убирал их. Только каким-то чудом не превращаясь в ураган.
Земля молчала, иногда устало вздыхая под ногами, перекатывая лаву в своем тяжелом чреве. Ожидала, когда придет время выпустить ее и освободиться от тяжести, и от огня, что разрывал ее изнутри.
Людской огонь успели погасить. Весь, кроме храмового. Но вряд ли это могло сильно помочь.
Мир стоял на краю гибели… Давно стоял. Но эта гибель будет не сегодня.