Пишет Du-te la Dracu:
Чему меня учит изнасилование
Много лет я думала об этом событии в своей жизни и решила структурировать и записать все благоглупости, которые придут ко мне в голову.
Почему глупости? Потому что первое и самое главное, чему научило меня изнасилование – мой опыт индивидуален. Моя поведенческая модель уникальна. Мои реакции – абсолютно неповторимы. Точно так же уникальны, неповторимы и индивидуальны будут опыт, поведенческая модель и реакции другой девушки в той же самой ситуации. Знаю про общие подходы психологии и помню Тайлера Дёрдена с его «ты не уникальная снежинка», но все равно считаю, что люди все-таки разные, угу.
Но всегда остается шанс, что кто-то найдет в написанном что-то для себя. Не компас и указующую стрелку, а чужой (тот самый, неусваиваемый) опыт. Утешение, возможно. Или классический случай «не делай так никогда». Любой из всех перечисленных вариантов может кому-то что-то принести, и да поможет ему тот, в кого он верит.
В заголовке я не просто так написала «учит» – для меня процесс обучения не завершен и никогда не завершится, и это нормально. Любой наш жизненный опыт остается в нашем прошлом и становится неким маячком, к которому мы обращаемся с разных жизненных отрезков и позиций: пресловутый ностальгический эффект тому хорошее подтверждение. Для меня это событие все еще некое мерило или пример для поступков в тех или иных жизненных ситуациях. Я уверена, что я еще многое почерпну из своего изнасилования в будущем, и я знаю, что почерпнула самым первым.
Читать дальшеИногда плохие вещи просто случаются
Когда со мной это случилось впервые, мне было семь лет, я как-то и не осознавала, что со мной происходит и почему. Изнасилование было неоднократным, но я не придала этому особого значения в силу своего возраста. Оно ушло и затерлось воспоминаниями на какой-то период времени, а потом просто выскочило на меня из подсознания. Я не помню, что стало триггером, но помню ошеломление (мне было тринадцать, когда до меня дошло произошедшее) и дикий, наружу выворачивающий гнев, от которого меня натурально рвало. В каком-то смысле мне повезло: я человек очень недобрый (да, обычно такие посты пишут очень добрые и трезвомыслящие люди, но увы-увы, изнасилование случается со всеми). Это меня по-своему уберегло от более жутких вещей типа самообвинения: злость, а не тоска, слезы или вина вела меня. Я бесилась, срывалась на родных, била вещи, потом опять блевала по углами и никому на свете не могла о произошедшем рассказать, потому что была маленькой и глупой. Колбасило меня с такой силой исключительно по одной причине: я ничего не могла сделать со свершившимся фактом и пыталась понять, что стало ему причиной. Почему я, почему меня, почему со мной, за что, для чего, какого хрена – в самых разных вариациях этот вопрос много лет передо мной вставал. Я попадала в замкнутый круг сослагательных наклонений, из которого смогла вырваться, только когда поняла, что со мной это случилось... потому что.
Страшнее всего было осознавать, что я на много лет потеряла контроль за собственной жизнью и воспоминаниями. Я пыталась вернуть его, просклоняв своих насильников по каким-то поведенческим моделям, придумав им причины. В конечном счете, в один прекрасный момент я поняла, что изнасилование, как бы ужасно это ни прозвучало – это падающий кирпич. Мне не повезло проходить под этим кирпичом в тот день и в тот час. И да – я была в ситуации, в которой объективно ничего не могла сделать, распорядиться собственными действиями и как-то повлиять на события в силу своего возраста. И тут мы переходим ко второму моменту.
Да, не в моих силах было что-то сделать в тот момент, я полностью потеряла контроль над ситуацией.
Но только в моих силах прекратить происходящее
Изнасилование – это не ежесекундный акт, это акт длящийся. Это не удар пальцем о дверь, это сложный перелом. Момент полной утраты контроля за своей жизнью, кризис последующего осознания.
Важно помнить и знать, что только сама жертва (не хочу смягчать слово, если честно) прорубает свой выход вовне из ситуации, в которой она заседает.
Это значит, что однажды человек решает все-таки обратиться в полицию. Находит в себе силы на посещение психотерапевта. Находит кого-то, кто выслушает и поймет его.
И нет, алкоголь, саможаление, саморазрушение всех мастей, ходьба по кругу – все это не помогает. Это удушающе сладкое и в чем-то приятное ощущение – ну как не пожалеть себя, как не раствориться в травме, как не упиться ею (не отрицаю, что другие люди могут переживать это иначе).
Переломной точкой, сломом внутренней стены становится момент, когда ты говоришь себе «хватит». Ты говоришь себе – «это прошло».
Нет, не отрицаешь событие. Тот же перелом люди обычно не отрицают, не так ли?
Ты говоришь о событии в прошедшем времени – меня изнасиловали. Это было, но я оставила это позади. Это оставило мне букет проблем, но я выкорчую их, справлюсь с ними.
Потому что вот так, именно через это решение обретается контроль над собой и своими действиями. С чужой помощью или самостоятельно – как повезет, иначе и не скажешь. Мне не повезло воевать со своими тараканами в одиночку. Не повезло с психотерапевтами, если совсем точно, и я надеюсь, что больше повезет тем, кто столкнется с этим в эпоху тотальных интернетов и отзывов под именами специалистов.
А это подводит нас к тому, что
Тот факт, что со мной это случилось, не делает меня в этом виноватой
Мне, повторюсь, повезло быть человеком гневным, яростным и очень сильным физически, как без этого. У меня ни на секунду не возникало позыва в чем-то себя обвинить, но я наслышана и о виктимблейминге, и о сопутствующих ему эффектах травли. У меня был эпизод, которым я не горжусь, но который отлично иллюстрирует мое отношение к происходящему: я очень громко и сильно залепила пощечину тому психотерапевту, который предложил мне подумать, не виновата ли я в произошедшем и не спровоцировала ли как-то своих насильников (оставим за скобками, что мне на тот момент было семь лет). Я сказала тогда, что ее лицо провоцирует меня на пощечины. А что, есть же лицо, почему бы не ударить? Для меня тогда все обошлось без скандала, но буквально чудом (не делайте так, я была молода и глупа, мне это с рук сошло).
Для меня чувство вины в подобной ситуации выглядит каким-то нездорово покореженным нарциссизмом: этакая попытка приписать себе тотальный контроль за мыслями и чувствами другого человека.
Нет, тут самое время отрезвиться и охолониться: никто не может отвечать за чужую голову. Если эту чужую голову переполняют больные идеи, ее нечего оправдывать. Помните про лицо и пощечину: чужая шея не повод ее перерезать. Мы не контролируем других людей, даже если они делают так, что с нами случаются плохие вещи.
Я на попытки меня обвинить отвечала агрессией, чего никому не буду советовать. Но если чувствуете, что иначе никак – пример с пощечиной удивительно неплохо действует. Употребите его вербально.
Это все подталкивает меня к следующей мысли о том, что
Кто-то должен знать
Нельзя делать это событие главным в своей жизни, а это значит, что его надо безжалостно лишить сакрального, тайного или какого-то еще статуса. Не стоит искать с этой правдой жалости. Помните, что только вы можете прекратить свою боль – открывайтесь тому, кто может предложить реальную помощь. Тому, с кем будете строить отношения. Родственникам. Лечащему врачу. Работайте с травмой, как работали бы с переломом, а не с древней мироточащей иконой. Ищите выходы через чужие руки – истина, прошедшая пару рук, перестает быть святой. И перестает управлять вами.
Очень страшно смотреть на людей, для которых изнасилование стало главным событием в жизни, они не могут остановиться, переживая его вновь и вновь, они все еще внутри него и все еще с ним. Есть и другой вариант, который в чем-то даже хуже.
Жертва не всегда понимает, что она жертва
Мои самые первые отношения строились по самой больной из всех возможных схем. Травмирующим опытом они не стали – я к тому моменту уже навидалась некоторого дерьма и пережила его, не верила в то, что могу строить отношения с кем-либо. Но когда наконец начала их, полилось то, что теперь называют модным словечком «абьюз». У нас доходило и до рукоприкладства, и до скандалов, и до разбитых губ, и до чего угодно.
Но все это «в процессе» выглядело как-то совершенно естественно и чувствовалось так же. Драйвово, в чем-то весело и бесшабашно – и мы ведь искренне любили друг друга, не стоит об этом забывать. А, ну и еще изнасилование и побои в комплекте, но разве не это называют «африканская страсть»?
Осознание ко мне пришло многие годы спустя. Знаете как? Путем простого сравнения. Когда берешь одно изнасилование и сравниваешь его с другим, открываешь много удивительных граней сходства. Но не в процессе. Поэтому если вашей подружке или вашему другу, или кому угодно еще норм, то не пытайтесь «открыть глаза» на происходящее проговариванием простых истин. Попытайтесь словами через рот через синонимы донести до него, что происходящее с ним не очень норм. «Это мы так друг друга любим!» – «Объясни, что такое любим? Это когда он тебя бьет, таскает за волосы и головой о батарею чистит? Или все-таки когда целует, обнимает и по головке гладит?»
Дойдет. Если не дойдет, то подключайте к процессу кого-нибудь с медицинским образованием. И не пытайтесь при этом погрузить человека в машину и довезти его до врача, связав и накинув на голову мешок: человек не понимает, что ему плохо, а абсолютно здоровый человек обычно врачей слегка шарахается и бредет к ним только по надобности..
Странно, но это доводит меня до следующего, очень болезненного постулата.
Нет, мир вокруг не злой и не жестокий
Приятнее всего было бы занять позицию «все вокруг враги», все до единого хотят обидеть и нагнуть меня, но все это опять же отдает нарциссизмом.
Да, мало кто будет сочувствовать, разве что друзья. Да, найдутся те, кто обвинит. Да, было больно. Нет, это не значит, что мир плохой.
Вообще, для меня попытка отгородиться от всего света и начать на него кричать, обвинять его в виктимблейминге или чем угодно еще – это позиция заведомого проигрыша, потому что отдает истерикой. Истерикой с проблемами не справляются. Это жестоко, но:
– Мало кто захочет тебя пожалеть;
– Да и с чего бы ему это делать? Мир суров и полон проблем, у всех их много;
– Люди могут быть зашоренными, незнающими, в чем-то жестокими.
Но опять же – в моих силах многое из этого изменить. Особенно отношение к людям и отношение людей. Люди учатся и меняются, как бы там ни принято считать иначе. Люди умеют с пониманием относиться к проблеме другого человека и менять свою точку зрения, столкнувшись с конкретным примером. Считать, что все злые мудаки по дефолту, проще, конечно. Но не стоит.
Я контролирую себя, я ведь пришла к этому раньше. А это как минимум значит, что я не вижу во всех поголовно врагов (особенно в мужчинах). Я становлюсь избирательнее в выборе партнера. Я терпеливее в объяснениях. Я лучше всех знаю, чего я хочу в постели, и доношу это максимально подробно и популярно. Хотя бы потому, что если я об этом не позабочусь, кто еще позаботится?
Кто кроме меня построит отношения, которые помогут мне исцелиться и принесут мне радость?
Кто кроме меня объяснит родным, что со мной случилось и почему я не виновата в произошедшем?
Кто кроме меня контролирует мою жизнь?
И это привело меня к последнему, самому, пожалуй, главному, что я вынесла для себя на сегодня.
Я сильнее этого
Любой человек, который пережил изнасилование, сильнее его.
Я уже на ступеньку впереди этого события. С каждой минутой своей жизни я дальше и дальше от него. Оно осталось в прошлом. Я пережила его.
Я сильнее этого, я уже боец и я уже победитель в первом раунде. В моих силах сделать с этой победой что угодно и обернуть ее себе на пользу.
Я могу наказать виновника или хотя бы попытаться это сделать.
Я могу избежать ошибок в самоисцелении в будущем.
Я могу себя контролировать.
И я же могу ничего не делать – если, опять же, я этого захочу.
Я сильнее этого – и мой опыт неповторим.
Я сильнее этого – и я полностью в ответе за свою жизнь, свои поступки и свое будущее. А чувство контроля за ситуацией, однажды утраченное – это самая сладкая награда за пережитые страдания.
И я надеюсь, что у любого другого человека на моем месте найдутся силы в себе и помощь извне, чтобы это осознать.
URL записи
Cвое | Не Бест? Пришли лучше!