Ребята, случилось нечто, что стало смысловым ядром этого моего лета. Мне очень нужна ваша помощь, так, как не была нужна нигде — я очень не хочу сдаваться в истории, которая сложилась, но чувствую свою слабость, некомпетентность, и чувствую себя моськой, тявкающей на слона. Но обо всём по порядку. Сначала рассказываю историю.
В среду, 20 числа, примерно в 0-30 я шла по Чистопрудному бульвару на встречу со своим другом Стасом. Шла в прекрасном настроении, пританцовывала под айпод, и собиралась с широкими глазами рассказывать Стасу о том, как в моей жизни всё захватывающе, а он чтобы меня называл “сладенькая моя”. Стас прекрасный, мы дружим пять лет. Когда я проходила дом 14 по Чистопрудному бульвару, — вы его все точно видели и знаете, такой голубой дом с животными орнаментами и кованной лестницей со львом, — ко мне подошла маленькая старушка и попросила помочь. Я думала, попросит денюжку или молочка купить. Но старушка сказала, что не может попасть домой. В этот же дом 14, в 25-ую квартиру на 4-ом этаже. Я не знаю, как можно пройти мимо пожилого человека, тем более в печальной ситуации. И стала звонить в домофон. Там никто не отвечал. Я позвонила Стасу, чтобы он подходил к этому дому, и помогал нам с бабулей разобраться.
Стас сумел открыть дверь подъезда, и мы поднялись на четвертый этаж. Квартира 25 ничем особо не примечательна со стороны: старая коричневая дверь с узорами под деревянные ворота на скобах. Мы несколько раз позвонили, но никто не прореагировал. Бабуля сказала, что, видно, никого нет дома, вот и в глазке не горит свет, как обычно. И рассказала нам, сбивчиво и путано, о положении вещей и о себе.
Вот всё, что мы со Стасом на настоящий момент знаем о бабушке: её зовут Александра Фёдоровна Боборыкина, она родилась 13 марта 1922 года. Хотя она говорит, что ей 84 года, ей 86. Её дядя, Пётр Дмитриевич Боборыкин — крупный литератор. По образованию Александра Фёдоровна логопед, окончила педагогический. Была замужем за композитором Григорием Решёни, он достаточно рано умер от рака, то ли яичка, то ли прямой кишки. После этого Александра Фёдоровна замуж больше не выходила, и детей у неё нет. Зато было трое сестёр — Галина Фёдоровна, Ольга Фёдоровна и Елизавета Фёдоровна, ныне покойных, с которыми Александра Фёдоровна вместе пела в церковном хоре. Она вообще очень религиозна. Также у Александры Фёдоровны был брат, Герман Фёдорович Боборыкин. Его дочь Лариса Германовна, племянница Александры Фёдоровны, проживает в этой же квартире 25. У неё был муж Марк, также покойный, от которого осталось двое дочерей, Ксюша и Женя, предположительно студенток МГУ. Они тоже живут в этой квартире. У Александры Фёдоровны в ней комната 20 метров.
Причину своей невозможности попасть в квартиру бабуля объяснила так: ключей она с собой не носила никогда. Потом отъехала погостить в деревню Гостилово Воскресенского района, где умерла какая-то бабушка, и так же гостила родственница Александры Фёдоровны. Вернулась в Москву, но в квартире никого нет, и не попасть. Когда бабуля приехала из Гостилова сказать точно нельзя, вроде как не раньше недели назад. Пару ночей она провела на Курском вокзале, на лавочке — тоже всё дома никто не отвечал. То, что дома никого нет может означать только одно — Лариса, Ксюша и Женя уехали на дачу, неподалеку от Апрелевки, как-то через речку, и направо свернуть с мостика. Телефона на даче нет, мобильных она не знает. Паспорта у бабули тоже нет, он где-то у Ларисы. Прописана она по этому адресу.
Честно сказать, мы со Стасом ни разу не были в подобных условиях, поэтому дальнейшее развитие событий во многом продиктовано нашей неискушенностью, наивностью и искренним желанием помочь. Сначала мы позвонили соседям, в 24 квартиру. Никто не открыл. Потом мы принялись звонить знакомым. Одного из них попросили пробить прописанных по данному адресу — Лариса Фёдоровна, Герман Фёдорович и Марк в списках числились. Когда мы чуть позже вбили ФИО бабушки на одном из сайтов баз данных, то и год рождения, и данные о прописке с названными ею совпали. Так же мы пытались найти человека с машиной, чтобы съездить в Апрелевку, но, во-первых, ввиду позднего часа не нашли, во-вторых, решили подождать.
Мы со Стасом приняли решение определить бабулю на ночь в гостиницу, а с утра уже отправиться на дачу к родственникам за ключами. Но все отели, которые наши знакомые находили по телефону, были достаточно дорогими — от 3300 рублей. Нам не потянуть. И мы решили взять бабушку ко мне домой, где в ту ночь не было родителей, при условии, что Стас остаётся спать со мной. Я сообщила маме об этом смс-кой. Бабуля очень радовалась, что ей будет, где спать. Говорила, что мы посланы её ангелом-хранителем, обещала благодарить, дружить, предполагала, что мы будем её хоронить, а если наконец откроем дверь, то купим вкусненького и спразднуем.
У меня дома мы пили на кухне чай. Бабуля рассказывала о себе. Умилялась фарфоровому псу, точной копии Бублика, который стоит у нас на кухонном столе. Пела песенку: “Ах, ты мой хорошка, ах, ты мой пригожка”. Говорила о вере, читала стихи. Стасу сказала, что он красивый. Хорошая, искренняя бабуля. Одежда под пальто, в котором она была, оказалась чуть грязноватой. Да и запашок от бабубли был — но не сильный. Как будто действительно она где-то неделю не могла попасть домой и слонялась где-то.
Потом проснулась моя мама. Она трезво оценила ситуацию, и сказала, что мы совершенно неправильно действуем, и что в первую очередь надо обратиться в милицию, причём с того места, где старушка нам встретилась. Нахождение же старушки у нас дома чревато, как минимум тем, что если она вдруг умрёт, проблем с трупом не оберёшься. Мы в момент собрались, и поехали на Чистопрудный 14. Бабуля не сопротивлялась. Она вообще очень покорно отзывалась на любые наши предложения. И вообще, в принципе, не очень прослеживала цепь событий: мы стали переживать, что бабуля упомянет при ментах эпизод с визитом ко мне, и это как-то испортит картину, но она об этом потом ни разу не вспомнила. Логические цепочки и хронология ей тоже не удавались. Лёгкая амнезия, это как минимум.
От дома 14 я вызвала 02, вызов официально оформили, сказали, что выезжает патруль. Было что-то около четырёх ночи. Через час где-то подъехали двое милиционеров на штатской машине, постовые. Они сказали, что бабулю эту уже видели, около 9 вечера предыдущего дня, в МакДональдсе. У бабули в сумке действительно была тара от еды из макдачной, в основном полная, которую она по ходу дальнейшего развитий, периодически подъедала. Милиционеры предположили, что её кто-то угостил, хотя до этого, у меня дома, мы явно видели, что у бабушки есть деньги — больше тысячи рублей точно, рассованных по разным тайникам в её сумке. Постовые также сказали, что сделать с бабушкой ничего не могут, так как у них права отвести её в участок нет. Сказали, что мы удивительно себя ведём в контексте современности, где никто никому не нужен. И посоветовали вызвать 03 — мол, скорая бабулю имеет возможность взять в больницу, где кровать и еда, до выяснения личности. Это предполагало вариант, при котором бабушку могли забрать в психушку, не очень с нашей точки зрения оправданный. Но мы решили попробовать. Милиционеры отошли к пруду, что делало вызов скорой хронологически первым. Скорая, впрочем, бабушкой не заинтересовалась. Врач счёл её адекватной и посоветовал нам отвести бабулю в ОВД Басманного района.
Мы так и сделали. Было шесть утра, и дежурные в ОВД сказали ждать десяти, времени прихода на работу участкового милиционера. Мы усадили бабулю на стул в приемной, попросили не уходить, а сами решили на время отойти. До десяти мы завтракали, встретили друга Гольцмана, зашли повторно в ОВД, проводили Гольцмана до работы. Потом вернулись. Движений особо никаких не было. Менты не были с нами грубы, но двигались по Броуну, не всегда откликались, сумбурно занимались попыткой установить личность и прописку бабушки, или найти её родственников. Участковый так и не появился, тем более что милицонер по нашему участку был в отпуске. В 12 динамики никакой не появилось, и мы со Стасом отъехали ко мне домой, принять душ. Потом вернулись — никаких новостей. У Гольцмана был обеденный перерыв, и он какое-то время был с нами.
Мы перебирали в голове возможные варианты развития событий. То, что бабушка действительно живет в этой квартире и потерялась — достаточно маловероятно. Скорее всего, она там и действительно когда-то жила, но сейчас выписана. Либо просто выписана родственниками и отправлена в дом престарелых или сумасшедший дом, откуда бабуля умудрилась сбежать. Либо списана в мёртвую душу. Как давно — неизвестно. Мы погуглили Гостилово на наличие там заведений, откуда бабуля могла дать дёру — не нашли. Перепроверили прописку. Разошлись — Стас уехал к отцу, Гольцман ушёл на работу, я отъехала поесть и домой. Договорились, что вечером вернёмся в ОВД, чтобы посмотреть, как дела. Бабулю попросили никуда не уходить. Мы со Стасом к этому моменту не спали уже больше суток, но бросать начатое не собирались.
Когда мы вернулись в ОВД, бабули там уже не было. Один из ментов объяснил это тем, что она ушла к себе домой. На замечание о том, что у неё ни документов, ни ключей, отвеил уклончиво. Потом отшил нас, сказав, что бабуля каждый день приходит к ним, посидит, а потом идёт домой, что её уже много раз приводили, и что бомжей у них и так по 20 штук на день. Разговаривать с нами никто не хотел. Нет человека — нет проблемы.
Мы направились к дому 14 по Чистопрудному. Около него бабули не было. В квартире 25 никто не отвечал — ни на домофон, ни на звонок в дверь. Какой-то странный мужчина, который выходил из этого подъезда встречать женщину — они оба говорили на русском с иностранным акцентом, при этом мужчина был одет в стандартные русские треньштаны, майку и шлепанцы — сказал, что вообще не знает, что за 25 квартира. Всё. Глухо. Стас ушёл домой, мы с Голцьманом поужинали и тоже разошлись. Вроде как конец — мы сделали всё, что могли.
Но теперь ни мне, ни Стасу нет покоя. Я сказала этой бабушке, что помогу. И я не могу ей не помочь. Хотя прекрасно понимаю, что история там нехорошая, и что она по факту если не бомж, то мертвая душа. Гольцман сообщил из каких-то источников, что дом в животных орнаментах славится историями с недобрыми выселениями, что, якобы, одну из квартир в нём сдавали раньше за 26 тысяч долларов в месяц, а сейчас продают за 4,5 миллиона долларов. Понятно, в общем. Но я пораскинула мозгами, и чувствую, что есть лазейка. И не воспользоваться ей грех, в конце концов, зачем я вообще живу, не для того же, чтобы пить эль в Кризисе, писать свои дурацкие статьишки или влюбляться в двадцатилетних. Хотя и для этого тоже. Но вот бабуля Александра Фёдоровна рассказывала про то, как у каждого человека висит на шее мешочек добрых дел, который он по мере жизни наполняет, и с ним идёт к Богу. Так вот, давайте попробуем свои мешочки сделать чуть-чуть менее пустыми. Правда, в первую очередь бабулю надо бы найти.
Чем вы можете помочь:1. Если вы живете в районе Чистых Прудов, Курского вокзала, улицы Новая Басманная и т.д., и заметите бабушку, сообщите, пожалуйста, мне. Она небольшая, чуть полноватая, седая, вполне выглядит на свои 86. В коричневом демисезонном пальто, объемной серой вязаной шапке, сзади подоткнутой, синих чунях. Под пальто серое платье-халат, перетянутое тряпичными поясами, под ним — белая водолазка, черные кальсоны. Халат испачкан на груди в разных местах, видимо, пищей. Глаза у бабули чуть чуть разнятся, правый зрачок находится выше левого. В руках — черная с коричневыми узорами сумка, в ней сверху может быть бумажная посуда из макдака. Откликается на имя Александра Фёдоровна Боборыкина.
2. Если вы или ваши друзья, вдруг, живёте в доме 14 по Чистопрудному бульвару, или в одном из соседних домов, сходите, пожалуйста, в домоуправление. Спросите, кто же сейчас прописан в этой злочастной квартире 25.
3. Если вы или ваши друзья имеет доступ к базе данных по прописке (не той, что в интернете на халяву, а серьёзной, с хронологией), посмотрите, пожалуйста, кто же сейчас прописан в квартире 25 в доме 14 по Чистопрудному бульвару. И как давно выписана, если выписана А.Ф. Боборыкина.
4. Если вы в этом хоть что-то понимаете, расскажите, пожалуйста, о процедуре восстановления документов для человека, который вдруг берётся ниоткуда. Как это делается, через кого, сколько может стоить. Если бабуля выписана или списана, я готова рассматривать вариант сделать ей новый паспорт. Я готова за это платить. Я что-нибудь придумаю с пропиской бабули.
5. Если вы в этом хоть что-то понимаете, расскажите, пожалуйста, о том, какие существуют варианты поместить бабулю в хороший, платный дом престарелых. Опять-таки, я готова платить. Но в чем процедура помещения туда человека? Сколько это может стоить? Какие нужны документы? И т.д.
6. Куда бабулю, если что, можно будет поселить? Мы со Стасом живём с родителями, и это не вариант. Гостиницы дороги. Что делать, дайте, пожалуйста, ответ.
7. Продублируйте, пожалуйста, этот пост у себя, или просто разместите ссылку, или просто расскажите об этом знакомым.
8. Если у вас есть какие-то замечания, предложения или советы, пожалуйста, не стесняйтесь.
Теперь очень важное замечание. Я пишу этот пост потому, что верю, что в интернет-пространстве можно выйти на нужных людей, я не хочу верить в то, что занимаюсь борьбой с ветряными мельницами, я хочу помочь этой бабушке. Понимаю, что всех бомжей Москвы не расселить, и бабушкам, на которых родственники хотели плевать, не дать приют. Но Александра Фёдоровна Боборыкина попросила меня о помощи. Я согласилась. И я несу за неё ответственность теперь.
Со стороны это в большой степени смотрится как то, что двое ребяток нашли для себя живую игрушку, и носятся с ней. Я это понимаю. Я не хочу, чтобы вы думали, что для нас это своего рода приключение. Я ответственно заявляю, что желаю сделать всё, что в моих силах, чтобы бабуля Боборыкина обрела всё-таки достойную старость. Я очень не хочу слышать в комментариях к этому посту о том, что я хороший человек, или я восторженная идиотка, которая с жиру бесится, или, что нельзя победить систему, или, что мы и так сделали всё, что в наших силах. Я хочу, чтобы вы реально попробовали мне помочь в этой ситуации. Понимаю, что это гораздо сложнее, чем если бы я нашла на улице маленького ребёнка. Понимаю, что это не как с котёнком-найдёнышем. Это очень страшная история, очень сложная. Но должен же быть выход. Если желание помочь есть.
Вы только представьте, Александра Фёдоровна, бабуля наша, она нам говорит: “У меня есть талант, я могу петь и читать стихи. Стихи, а кто их автор я не помню. Мне нужен друг, потому что мне 84 года, сколько мне осталось жить? Ну, года 2-3 максимум. Мы будем настоящими друзьями, будем говорить о духооовном.”
Скоро зима, а у неё пальто демисезонное.
http://kazbek.livejournal.com/232994.html?view=5888290#t5888290